Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна ( - Страница 277

277

68

…были двумя деревьями, которые до ран обдирают друг о друга кору. Этот образ отсылает к сказке о Кебаде Кении (Деревянный корабль, с. 119): «И Кебад Кения продолжал нестись в скачке между внешней и внутренней тьмой, в кровь обдирая себе шенкеля и внутреннюю часть бедер. И спина лошади тоже была израненной, окровавленной — как и его тело. Если бы ночь не закончилась, если бы солнце — хоть один день — не восходило на небе, Кебад Кения врос бы в спину лошади. Сердце животного и человеческое сердце, обменявшись соками, слились бы в ужасном братстве, образовав новое гибридное существо: гиппокентавра».

69

…частичками взорвавшегося и отдалившегося смысла той Мудрости (Weisheit), что сотворила нас как тела. Мудрость — божественная София, описанная еще в Книге Притчей. Но она же, в контексте трилогии Янна, возможно, — Эллена. Во всяком случае, Заратустра, один из литературных предшественников Густава Хорна, описывает как свою погибшую возлюбленную мудрость юности (см.: Деревянный корабль, с. 457):

...

«Все дни должны быть для меня священны» — так говорила когда-то поистине, веселой мудрости речь!

Но тогда украли вы, враги, у меня мои ночи и продали их за бессонную муку; ах, куда же девалась теперь та веселая мудрость?

В иудаизме известно учение о разлетевшихся частичках, или искрах божественного света, заключенных в демонических оболочках клипот. Когда-нибудь клипот будут преображены и возвращены к Богу.

70

…рюмку кашасы. Кашаса — популярный в Бразилии крепкий алкогольный напиток, получаемый путем перегонки забродившего сока сахарного тростника; его крепость — 39–40 градусов.

71

Я видел много, но мало чему научился и сам ничего не пережил. Эти слова Хорна о его пребывании в Бразилии уместно сопоставить с описанием первой части Пятой симфонии Карла Нильсена в статье Янна «О поводе» (Деревянный корабль, с. 387): «…сперва он думает, что идет сквозь природу, не сочувствуя ей, а просто существуя, как растительный организм (печаль мирская), лишь поверхностно замечая то или другое на своем пути. Впечатления не пробуждают отклика в его душе».

72

Речь идет о китайце Ма-Фу, то есть Отце-Коне… См. комментарий на (…восьминогий волшебный конь…), из которого следует, что выражение Ма-Фу может означать «колдун, волшебник».

73

Позади него с гладких голых стен стекала светлыми каплями конденсированная влага: сгустившиеся облачка дыхания, пот, слезы, кофейный пар, алкогольные испарения. Это описание первой встречи Густава с китайцем напоминает его же первую встречу со слезоточивым коком, слова кока (Деревянный корабль, с. 71): «Если, конечно, вы любите ликеры… эти дистиллированные хмельные слезы…».

74

Все было порождено затягивающей, как бездна, игрой, или диким колдовством, или разъедающей страстью, которая борется с демонами, или упорным терпением уже нездоровой тяги к познанию. Описание лавки китайца отсылает к превращениям в матросском кубрике (Деревянный корабль, с. 111–114), инициированным опять-таки рассказами кока. В центре того и другого повествования — нечистые иллюзии.

75

…напротив Навеки-Совершенного… «Навеки совершенным» в Послании к Евреям (7, 28) назван Христос.

76

…точное отображение воображаемой реальности. Эти слова и вообще эпизод с маленькой моделью парусника можно считать описанием творческого метода Янна. В беседе с Мушгом Янн охарактеризовал свой метод так (Gespräche, S. 120–121): «Я занимался грандиознейшим бесчинством — попыткой выйти из человеческого мира и принять другой, расположенный рядом с ним мир настолько полно, чтобы я мог воспринимать его во всех деталях; то есть мир, который не существует, запечатлевать совершенно реалистически, как я это сделал еще в „Перрудье“».

77

…взмахи крыл летучего коня… Пегаса или волшебного коня, описанного, скажем, в рассказе о Кебаде Кении (Деревянный корабль, с. 128, и комментарий; Свидетельство I, ).

78

…этому могучему существу дано в сопровождение священное животное, его второй образ: баран или олень, северный олень. Образ оленя всплывет еще раз в главе «Апрель», в названии водопада (Свидетельство I, ). Ранее говорилось об «оленьем дыхании» Тутайна (там же, ). Культ оленя существует со времен палеолита. У кельтов олень — символ Солнца, плодородия и жизненных сил, посредник между миром богов и миром людей. На створке кельтского алтаря (римского времени), обнаруженного в Париже и хранящегося в музее Клюни, изображен бог с оленьими рогами на голове, сидящий с поджатыми ногами (в так называемой «позе Будды»); изображение снабжено подписью: «Цернунн» («Рогатый»), Атрибуты Цернунна (оленьи рога, сопровождающие его олень, бык, мышь и змея с бараньей головой, рог изобилия, кошелек и др.) характеризуют его как связанного с циклами умирания и возрождения природы бога Другого Мира — подателя космического плодородия и богатства. Римляне уподобляли Цернунна Меркурию, но ему свойственны также некоторые черты Марса, Геркулеса, Пана, Плутона. Все это свидетельствует о том, что Цернунн был одним из самых великих богов кельтского пантеона, а сопровождающая его на некоторых галло-римских памятниках богиня плодородия — ипостасью Великой Богини, Матери-Земли (см. Мифы кельтских народов).

277